17:11 Выставка современного искусства «Двоесловие/Диалог» в в храме св. мц. Татианы. Дискуссия | |
| Митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (передача «Церковь и мир») «Церковь никому не навязывает каноны. Каноны действуют для тех, кто работает в рамках церковного искусства, т.е., например, пишет иконы, создает церковную музыку или строит храмы. Вот для них существуют каноны. Что же касается светского искусства, то там все остается на усмотрение самого художника или артиста. Другое дело, что действительно существует понятие «оскорбление чувств верующих». Если какое-то произведение искусства является богохульным, оскорбительным, то, конечно, это будет вызывать неприятие. И конечно, какие-то действия, как, например, перформанс, в ходе которого иконы разбивают об пол или сжигают на костре – естественно, что это будет восприниматься как разжигание антирелигиозных настроений и может подлежать и суду закона. (Иван Семенов) Имеются в виду другие опасения: например, я пойду и напишу заявление в суд, что художники цитировали Священное Писание и там исказили одну букву. Вот там было с большой буквы написано, а они написали с маленькой. Это оскорбляет мои чувства верующего, потому что я считаю, что это слово должно быть написано с большой буквы. Наш суд, который в этом ничего не понимает, испугается и осудит такого художника. Это, по-моему, перебор. Вот была выставка «Осторожно, религия», которая была откровенно богохульной, откровенно антицерковной. Это был какой-то рецидив воинствующего безбожия! И она получила должный отпор в нашем обществе. А если художники просто работают и в том числе, допустим, пишут на христианские сюжеты, не следуя при этом иконописному канону, то никто никогда им этого не запретит». «Председатель синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что дискуссия между Церковью и современными художниками должна быть продолжена. «Важно, чтобы она была ответственной и серьезной, чтобы в ней все православные христиане одновременно проявляли верность истине Божией и христианскому долгу любви, даже если эта любовь к кающемуся грешнику", - сказал протоиерей в интервью РИА Новости. Он добавил, что существуют разные мнения относительно того, уместны ли эти работы в притворе храма, и некоторые работы на выставке могут кого-то "покоробить". «Не без моего участия ряд работ не вошел в эту экспозицию. Но некоторые из представленных на выставке художников, такие, как Гор Чахал, известны мне как люди с уважением относящиеся к Богу и Церкви. Зная того же Чахала, я могу утверждать, что его работы, даже выглядя необычно, с точки зрения людей с традиционным сознанием, не задумывались как кощунственные", - сообщил он. Протодиакон Андрей Кураев: «Со своей стороны скажу, что не только название проекта, но и его суть – диалог. Может ли быть в храмовом притворе диалог с человеком, который не вполне церковен?? Но диалог предполагает, что звучат два голоса: как церковный, так и иной. Жанр диалога (и с язычниками, c иудеями, монофелитами, католиками, сарацинами, атеистами…) был в почете у Отцов. Сожжем все их книги, написанные в этом жанре? Осквернится ли храм, пострадает ли православие от того, что в притворе прозвучит слово нецерковного человека, его убеждение, чувство, сомнение? Очевидно, что нет. Если сомнение не высказано – то оно и не уврачевано. В поиске эти люди подошли к церковному притвору (порогу). Если их оттуда выгнать за то, что они еще не православные – их поиск в церковь их уже не заведет. В диалоге предоставление другому слова не означает автоматического согласия с тем, что он скажет. Кстати, слово Церкви в этом проекте звучит очень весомо. Это, во-первых, сам Татьянинский храм и его каноническое и прекрасное убранство. Во-вторых, это вполне евангельское гостеприимство отца настоятеля. В-третьих, его комментарии к экспозиции. Так что это не «игра в одни ворота». Но многое из того, что представлено на этой диалогической выставке, совсем не требует опровержения. Например, поразительно точными я считаю «Евангельский проект» Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой. Это просто фотоиллюстрации к Евангельским текстам. Легко возмущаться древними фарисеями. Но вот перед нами ставятся те же лица, что возмущали тех фарисеев. И реакция многих ну-очень-православных оказывается ну ни на йоту не отличной от тех древних оппонентов Спасителя. Просто очень хочется оправдать свое равнодушие. И если уж и принимать какое «дитя» – так разве что благочестивого осиротевшего поповича… А остальных – бичом их, бичом!» Диакон Владимир Василик, доцент Санкт-Петербургского университета, кандидат филологических наук: «Факт выставки в храме святой мученицы Татианы, открывшейся 31 мая сего года в первый день Петрова поста, который должен, казалось бы, нас призывать к трезвению и миру, наводит на многие скорбные размышления. Вспоминаются слова Галича: «Да, какая странная эпоха, не горим в огне и тонем в луже». Отца Максима Козлова я знаю по ряду конференций и заседаний богословских комиссий. Он всегда производил на меня впечатление человека с классическими вкусами. Для меня он был, в известной степени, образец классицизма и в его богословских работах, и в его рассуждениях, и в стиле его храма. Он ведь даже знаменное пение не стал приветствовать в своем храме, потому что рассматривал его как некий постмодерн, хотя это и не совсем справедливо. И вдруг такое! Чем это может быть вызвано, остается только гадать. Потому что та выставка, которая присутствует в притворе его храма, во-первых, не обладает высоким художественным уровнем, во-вторых, она не отражает мнения всего сообщества художников России. Как мне стало известно, Союз художников Санкт-Петербурга возмущен этой выставкой, считая, что церковное руководство и, в частности, отец Максим Козлов, стало жертвой обманщиков и прохиндеев, которые не представляют все художественное сообщество нашей страны. В-третьих, и самое главное, она не способствует ни воцерковлению наших соотечественников, ни даже плодотворному диалогу между Церковью и художественным сообществом. Никакого диалога не получилось, а получился монолог авангарда, монолог андеграунда в стенах православного храма. Что можно было бы считать диалогом? Выставку на нейтральном пространстве, ну, скажем, в том же Союзе художников, где, с одной стороны, находились бы работы реалистического направления, работы, так сказать, школы народного искусства, находились бы классические работы современных русских иконописцев, а, с другой стороны, находились бы работы в авангардном стиле. Для каждого бы нашлась своя ниша, своё место, своё объяснение. При этом собирались бы круглые столы, на которых давалась бы возможность высказаться всем сторонникам того или другого направления. Этого не вышло. Получился крикливый авангард в стенах храма. Причем опять же авангард со скверной генеалогией, потому что факт участия многих художников кощунственной выставки 2003 года так просто не смыть, так просто не забыть и не упразднить. Было сказано, что некоторые из этих художников принесли церковное покаяние, но простите, где об этом свидетельство? В древней Церкви за такие вещи каялись публично. Где, хотя бы, одно интервью, хотя бы одного из этих художников, в котором он ясно бы сказал, что глубоко сожалеет, приносит покаяние и просит прощения у всех, кого вольно или невольно оскорбил своими работами? Этого, насколько я понимаю, сделано не было. Тем более не было принесено плодов покаяния потому, что, судя по тому, что выставлено на этой выставке, она является логическим продолжением выставки 2003 года «Осторожно, религия». К примеру, такой «шедевр» как «Черная Троица». Что желал высказать художник? Это что, продолжение «Черного квадрата» Казимира Малевича или, не дай Бог, дьявольская, кощунственная пародия на Святую Троицу? Тем паче, что ряд языческих культов знает свои триады, например, Брахма-Шива-Вишну. Я понимаю, если бы композиция называлась по-солоухински, типа «Черные доски», если бы речь шла действительно о том страшном поругании икон, которое творилось в ХХ веке в России. Но здесь смысл другой. На выставке присутствует и другая, на мой взгляд, кощунственная композиция. Это многоразличные имена Бога, которые налезают друг на друга и гасят друг друга. Практически одно имя уродует другое. Между тем, вспомним, каково отношение к имени Божьему в православной традиции. Оно и пишется особым образом под титлом, не ради экономии места, а ради особого выделения, ради особой сакрализации. В иудейской традиции перед тем, как писали имя Божие, мыли руки, кстати, это сохранилось и в древнерусской традиции. Напомним, что в иудейской традиции имя Божие - Сущий, из благоговения даже вслух не произносилось, а произносилось - Господь. Не Яхве, а Адонаи. А здесь одно имя налезает и уродует другое. <…> Опять же подчеркну, что никакого диалога не произошло, потому что художники пришли в храм с намерением учить. Характерно высказывание одного из художников, который говорил, что художника в Церкви принимают как прихожанина, но не принимают как творца. И вот получается, что целая орава «творцов» вторглась в храм, чтобы нас учить «подлинному» искусству, а в перспективе и расписать храм в минималистском стиле. Я бы сказал, что это образец агрессии, причем агрессии в священном пространстве. Вспомним, что такое притвор. Это пространство сакральное, пространство священное. В притворе совершаются литии, которые оканчиваются благословением хлебов. В притворе происходят панихиды, в притворе в древности стояли оглашенные, которые являлись пусть и неполными, но членами Церкви. А здесь, извините, никаким оглашением и не пахнет. Притвор - это церковное пространство. Храм - это Дом Божий, сказано в 92-м псалме «Дому Твоему подобает святыня Господи в долготу дней». То, что на наших глазах церковное пространство явно профанируется, становится прибежищем для безобразия и двоесмыслия, - это весьма печально и довольно страшно. И ещё более печально то, что те, кто это делают, зачастую не ведают, что творят. Раньше церковное пространство отводилось под клубы, где хулилось имя Божие и весело отплясывали комсомольцы, под скотобойни, под заводы и погребальные конторы. Сейчас профанация осуществляется более тонкими, но от этого не менее губительными способами. Не дай Бог, если за наше неразумие нам вновь напомнит Господь времена 20-30-х годов, тогда эта скрытая профанация вновь станет, как тогда, явной и открытой. <…> Примером плодотворного диалога является выставка «Мученичество и святость», которая прошла в январе этого года в Санкт-Петербургском Союзе художников, и которая была действительно удивительна по своей красоте, глубине и многообразию. Там были представлены все направления, в том числе и близкие к авангарду. Но, ни одна из работ не подвергалась нареканию с точки зрения неподобающего отношения к Церкви и церковной символике, чего, к сожалению, нельзя сказать о выставке в Татианинском храме. Выставку в Санкт-Петербурге организовывали Борис Михайлович Сергеев и Константин Иванович Кириллов. Оба они глубоко воцерковленные люди. Они подобрали работы, которые, с одной стороны, смогли выразить богатство художественных направлений в современной художественной жизни России. С другой стороны, выразили тайну России, тайну Русской Церкви, тайну русской святости и русского мученичества. На этой выставке присутствовал ряд священнослужителей, в том числе и протоиерей Владимир Сорокин, которые высоко оценили выставку. Особое внимание они придали композиции «Вера, Надежда, Любовь», говоря о том, что в ХХ веке стреляли именно в веру, надежду и любовь. Совсем недавно, 27 мая, ряд работ с этой выставки, посвященных новомученикам-ученым, в частности, Ивану Попову, протоиерею Анатолию Орлову, Владимиру Николаевичу Бенешевичу, были выставлены в Русской христианской гуманитарной академии в рамках международной конференции, посвященной проблемам образования в Европе 17 века. Должен сказать, что как раз эти работы и способствовали глубинному диалогу Церкви, художественного сообщества и научного сообщества. Потому что в них были изображены ученые, посвятившие себя Христу. В этих работах чувствовался Логос, смысл и красота. К сожалению, в целом ряде работ, выставленных в храме мученицы Татианы, ни смысла, ни красоты не чувствуется. "Двоесловие или двоемыслие?" Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата. Сам факт проведения выставки «Двоесловие/Диалог» я оцениваю очень высоко. Найдено чрезвычайно удачное название, точно отражающее суть явления. Ведь диалог существует там, где существуют разные мнения. Там, где взгляды совпадают, диалог вести не о чем. В строгом смысле слова, эта выставка демонстрирует диалог не Церкви и художников, а диалог людей, которые ищут путь ко Христу и не могут игнорировать Церковь и Евангелие. Собственно, игнорировать Церковь и Евангелие и невозможно – нельзя после Христа жить так, как будто Христос не приходил. Искусство, представленное на выставке, не является церковным искусством. Поэтому мне непонятны претензии, предъявляемые этим произведениям за то, что они не соответствуют церковному канону. Нужно понимать, что любое искусство, в пределе, – это автопортрет художника. Вспомним слова Достоевского: «Через большое горнило сомнений моя осанна прошла». В произведениях искусства мы видим человеческий поиск, зафиксированный художником. С художником совсем не обязательно соглашаться. Искусство – это не догматика, которая не предполагает выбора (само слово «ересь» обозначает «выбор»), искусство всегда содержит некоторый искус. Именно поэтому в искусстве можно и нужно выбирать. Можно сказать, что в какой-то степени выставка «Двоесловие/Диалог» является попыткой переосмыслить фразу – уже несколько затерую сегодня – из фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние»: «Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?» | |
| Категория: Наше | Просмотров: 916 | Добавил: rob3k | Теги: | |
| Всего комментариев: 0 | |